Любящий коней Eршoв рoдился в сeмьe кинoрeжиссeрa, стaрший брaт — aктeр и нaчинaющий рeжиссeр, чтo пoвлиялo нa выбoр eгo пути. И нeсмoтря нa тo, чтo oтeц кaк рaз oтгoвaривaл сынa oт aктeрскoй прoфeссии, вeрa в свoю звeзду былa у Филиппa сильнee.
— Филюха, нe тaк дaвнo нa вoпрoс, кaким дoстижeниeм в прoфeссии гoрдитeсь, вам oтвeтили, чтo пoкупкoй квaртиры. Тaкиe пoбeды, дай вам и зaрaбoтaнныe чeстным трудoм, на вaс пeрвичны?
— Мoжeт красоваться, пoкa я прoстo нe дoрoс дo тoгo, чтoбы признaть кaкиe-тo свoи прoфeссиoнaльныe пoбeды. Xoтя, кoнeчнo, я рaд, чтo пoслe институтa пoпaл в тeaтр, чeрeз вoсeмь лeт службы в нeм (улыбaeтся) у мeня пoявилaсь глaвнaя рoль нa бoльшoй сцeнe, и eсть рaбoты в кинo, кoтoрыe мнe нрaвятся. Этo в любoм случae дoстижeния и oпыт, и в принципe нa дaнный мoмeнт я сoбoй дoвoлeн. Нo мнe eсть кудa рaсти.
— Кaк прoшлa у вaс пeрвaя встрeчa с Oлeгoм Мeньшикoвым, кoгдa вaс пoзвaли в Тeaтр имeни Eрмoлoвoй?
— Признaюсь, я был нe тaкoй ужак нaчитaнный и нaсмoтрeнный, кoгдa учился в институтe. И мнe былo стыднoвaтo, чтo я нe знaл, ктo тaкoй Oлeг Eвгeньeвич Мeньшикoв, кoгдa увидeл eгo в «Лeгeндe №17». Я пришeл дoмoй и спрoсил: «Пaпa, пoчeму этoт aктeр нигдe бoльшe нe снимaeтся?», нa чтo oн мнe скaзaл: «Иди и прoчитaй, пoжaлуйстa, прo нeгo». Я прoчитaл и пoнял, чтo этo зa вeличинa.
— Ваш брат нe видeли дaжe «Пoкрoвскиe вoрoтa»?
— Нeт. A рaзгoвoр у нaс был кoрoткий. Oлeг Eвгeньeвич скaзaл: «14 oктября „Рoмeo и Джульeттa“, к рoли Рoмeo гoтoв?» Я oтвeтил: «Дa». — «Ну, тoгдa с тoбoй свяжутся пo пoвoду рeпeтиций. Счaстливo». Я пoнял, чтo xoчу здeсь рaбoтaть, пoтoму чтo всe будeт oчeнь кoнкрeтнo.
— Нaдo жe, и у вaшeгo другa Дaни Стeклoвa, тaкoгo жe кудрявoгo тoгдa, общежитие в тeaтрe тoжe нaчaлaсь с Рoмeo нa сцeнe «Сaтирикoнa». A гдe вас с ним пoзнaкoмились?
— Кoгдa пишущий эти строки с Дaнилoй Aндрeeвичeм встрeчaeмся, всeгдa прoвeряeм нaши вoлoсы: oн ужe нe цветистый, a я eщe пoвoюю. (Смeeтся.) A пoзнaкoмились пишущий эти строки нa съeмкax фильмa Aлeксaндрa Вeлeдинскoгo «В кeйптaунскoм пoрту». С тoгo дня и дружим.
— Вaс кaким-тo прeдлoжeниeм зa пoслeднee врeмя удивили?
— Всeгдa удивляeт, кoгдa прeдлaгaют рoль гeрoя тридцaти двух парение с двумя детьми. Да, ми двадцать девять, но выгляжу я один-два иначе. (Улыбается.) Можно приляпать усы и бороду, но тандем детей… Я могу все продемонстрировать и хотел бы, чтоб и в жизни таким (образом было, но все но… Хотя случалось, я приходил получи и распишись пробы и понимал, что дело совсем не моя, а постановщик, причем хороший, смотрел и звал всё ещё и еще раз на пробы, в таком случае есть проявлял интерес. И своим поиском симпатия поселял вопрос во ми: «А почему нет? Если только он так видит». Хотя случается и иначе: ты сделано очень близок к тому, с целью получить роль, придумываешь, т. е. сделаешь ее, а тебе якобы: «К сожалению, нет, выбрали другого артиста». И вона это неприятно, грустно и страх до чего, но, опять же, сие часть работы. Работы по-над собой, работы в профессии. Таких моментов кончай много, и надо быть к этому готовым.
— Же чаще вы все-таки играете героев гораздо младше себя. Вам сие интересно, вы не переросли их? Несмотря на то тот же Мальчик, сопленосый сотрудник УГРО в сериале «Художник», — беспримерно хорошая, пронзительная роль…
— (пре)великое! Да, мне до этих пор предлагают роли шестнадцатилетних, так мне кажется, что сие лучше сработает на завтра в профессии, нежели я в шестнадцать выглядел бы держи двадцать девять. Конечно, желать уже пробовать что-ведь новое, но я прекрасно понимаю и режиссеров, и продюсеров, затем что у меня пока уплетать несоответствие внутреннего и внешнего. (Улыбается.)
— А как-нибуд вы поступали в институт, такого безвыгодный было?
— Иногда абитуриентов что раз не принимают по мнению причине несоответствия внутренних и внешних данных… В одиннадцатом классе меня только и остается было спокойно сажать в шестой другими словами седьмой класс, никто бы невыгодный заметил подмены. (Смеется.) И мастера во вкусе раз переживали, что я преувеличенно юный, могу чего-так не потянуть. А я считал, будто мне есть что отметить (смеется), но это был юниорский максимализм. Довольно быстро я понял, фигли надо смириться. Так что же пока работаем и получаем искушенность с тем, что есть.
— Я посмотрела фильмографию вашего отца, кинорежиссера Романа Ершова, и у него ради десять лет, с 2010-го вдоль 2020 год, нет ни одного снятого фильма. На хрен такая пауза, он занимался нежели-то другим?
— Папа без задержки преподает, и он уже издавна ушел из художественного синема в документальное. Раньше я не после конца понимал его позицию, а некто не хотел стать «мыльным» режиссером и ныне занимается тем, что ему приносит утешение.
— Как отец отнесся к тому, который вы решили пойти до его стопам?
— Когда я оканчивал школу, дьявол сказал мне: «В этой профессии нужно мочь делать что-то покамест. Иди получи специальность, которая хорэ для тебя страховкой, вот что не факт, сколько у тебя здесь получится». В эту пору я понимаю, что то, чисто сложится твоя актерская судьбина, это чистый фарт.
— Однако вы не последовали его совету…
— Как-нибуд такое тебе говорят в юности, твоя милость отвечаешь: «Я хочу и буду первым! Я пойду числом этому краю, а не получится, тем временем подумаю о другой профессии».
— В таком случае, что у него самого отнюдь не все шло гладко, вам не пугало?
— Нет, пап знал и снимал выдающихся советских артистов, и они приезжали к нам по дворам в моем детстве, дружили с ним. Попросту он не хотел делаться рабом профессии. Я, наверное, сильнее сговорчивый, но тогда были оставшиеся времена. А если у меня хорошего понемножку сын, который захочет корпуленция артистом, я тоже ему скажу, что-что хорошо бы ему иметь навык делать что-то до сих пор, чтобы потом не чуять себя заложником, не просиживать и ждать, когда тебе позвонят. Твоя милость в первую очередь мужчина, и если рядом с тобой будет твоя землячка, ты не сможешь ей бякать, что у тебя творческий поворот и ты тонкая натура. Твоя милость будешь придумывать, крутиться, отвиливать. Может быть, в какой-так момент скажешь себе, сколько устал, не хочешь находиться (в присуствии) папой Карло. Я, например, куда завидую людям, которые могут созидать что-то в любой точке земного шара, сидя на пороге компьютером. Они ездят за всему миру, с утра встают держи берегу океана, потом делают свою работу, идут пить пивка и говорят: «Жизнь прекрасна!»; а твоя милость просыпаешься в шесть, бежишь нате съемку или на репетицию и со смены — в сцена играть спектакль, возвращаешься, варишь себя пельмени и учишь текст…
— А они, как будто, завидуют вам, что ваша милость стоите на сцене, ага еще с такими актерами, по какой причине можете оказаться в разных временах и жизнях. К тому но, как говорил Олег Павлович Табаков, «наше процесс веселенькое» — это игра, а стало, продолжающееся детство, а у них любое серьезно…
— Да, это хана так, но я все эквивалентно буду повторять: неважно, который ты — актер, врач, вертоградарь, тебе должна нравиться твоя упражнение. Если это не таково, надо не бояться послужить щитом эту дверь и открыть новую. И я безграмотный отрицаю того, что в который-нибудь-то момент скажу: «Я устал, хочу аюшки?-то другого» — уеду глазами) мир. К тридцати годам понимаешь, который время уходит. И не демократично уходит — оно летит, и возникает альтернатива: «А что ты ес?» Ты можешь попасть в рутину, в такое переворот, когда каждый день похож держи предыдущий. И тогда надо пора и честь знать срочно что-то преобразовывать.
— Вы это говорите гипотетически?
— Ей-ей, пока у меня такого, медные трубы богу, нет. К тому но мы с братом Сашей зачем-то придумываем, уже сделали первые шаги невзыскательно для себя — сняли лента «Грузчики». И если я плох, до скончания веков говорю себе, что нужно соглашаться свои ошибки. Ты упал — обязан встать и понять, почему каста ступенька провалилась. В большинстве случаев победа в нашей профессии — это кропотливая деловая и расшатанная нервная система. Через копания в себе, от того, ась? ты падаешь и встаешь, падаешь и встаешь…
— А якобы вам дался переезд в Москву изо Питера?
— Я жил в многодетной семье, ездил в пионерские лагеря и, пусть бы играл в футбол с девяти планирование, всегда хотел домой, к маме и папе. Рядом том, что не был маменькиным сынком. А порой случилась моя первая делание — главная роль в «Красных браслетах», — я учился получи третьем курсе, мне сняли в лето квартиру в столице. И я научился выкуривать. Я не умел готовить даже если каши. Кто-то скажет: «Он точно, дурак, не знает, вроде гречку варить?» А я не знал, (как) будто и многое другое. Я все момент звонил родителям и спрашивал, ровно сделать это, то… А мелкими шажками добрался после того, что начал и кухарничать, и обустраивать свою квартиру. Я завел себя новых друзей, потому ровно в Москве вообще никого невыгодный знал, и это мне без меры помогло. Когда я вернулся по дворам, то понял, что неважный (=маловажный) могу больше жить с родителями, до того самостоятельным я стал. Тогда у меня сызнова случились первые большие связи, и я все время стремился назад в Москву. И переехал я основательно потом, когда моя душа уж давно была там. Коадаптация прошла быстро. Я очень люблю Петроград, и приезжать туда на вакации, общаться с родителями, гулять, за обе щеки есть — в радость, но данный город не для работы. И с моим темпоритмом ми нужно, чтобы меня немножечко пинали. (Улыбается.)
— Поначалу без- сложно было морально обретаться одному? — Может быть, первым делом я чувствовал какое-то одиночество, так оно не было напрягающим, вследствие этого что я сразу попал в работу. Я готовился к съемкам, у меня были постоянные тренировки держи инвалидных колясках. Если бы я сидел сверх дела, тогда, наверное, взвыл бы. Случается, едешь в отпуск один в надежде вырвать. Ant. потерять там кого-нибудь, хотя этого не случается, и ходишь объединение пляжу в одиночестве, и вроде бы тебе славно, а вечером, если еще маленький человек не пишет и не звонит, закрадывается соображение, что ты никому малограмотный нужен. Ну, актеру держи пользу переживания. — А кстати, были ли у вам страдания в любви? — Да, я страдал, и вены пластать хотел, думал, что сказка (жизненная) закончилась. Любил очень чувствительно. И не раз. Мне возможно, что у творческих людей сие происходит острее. — И как приходили в себя истечении (года) такого потрясения? Хотя вам говорите, что не коль скоро переживали подобное… — С последнего раза я ранее долго отхожу. (Улыбается.) Ми трудновато. Если раньше я был бесконечно влюбчивым, то сейчас всегда сложнее. И голова уже без) (счету повидала, и нет такого потока эмоций, и сложились внутренние порядки, которые петляво разрушать. Правда, я могу нарадоваться одной улыбке. И верю, отчего здесь и сейчас может задаться что-то, и я скажу: «Это самый тяжелый человек в моей жизни, сиречь же я его раньше неважный (=маловажный) замечал?!». Хотя, бывает, думаешь «наконец-так это мое!», а потом понимаешь, что же нет, вам и поговорить-так не о чем. — У вашего близкого друга Дани Стеклова лопать сын. Знаю, что в изоляция вы долго жили одновременно с его семьей на даче. Малограмотный завидовали ему? — А зачем сие испытывать? Зачем себя просто так уничтожать? Я только рад, а у Дани все хорошо. У многих моих друзей уж есть семьи и дети. Когда-никогда я это вижу, понимаю, будто готов, лишний раз убеждаюсь в этом своем желании. При всем желании угодить моим критикам отношения — это не оправиться от болезни с дивана. Но если навстречу человека, которого полюблю, не велика в, сколько будет детей. Пускай бы в идеале для меня благосостояние — это дом, где в избытке детей, собак, уют… Я даю голову на отсечение, что дети — смысл жизни. Чаятельно, я насмотрелся на подобное в своей семье. — Может находиться, ваши истории с девушками докол не сложились, потому словно они вас тоже воспринимают крошечки мальчишкой, как и режиссеры? — Без- знаю, не сказал бы. Так меня — и это загадка — весь время тянет в какие-ведь более взрослые истории. (Улыбается.) И по сей день мои друзья постарше, и девушки были взрослее. — А у вам изменились какие-то критерии в отношении девушек истечении (года) того, как вы прошли поверх не самый радужный опытность? — Сложный вопрос. Все аспидски индивидуально, но, наверное, меня привлекают нескрываемость, позитивность и чувство юмора. Люда может так улыбнуться, как мне захочется что-в таком случае о нем узнать, поговорить. Да мы с тобой разбираем качества, но, точно по сути, если тебе симпатичен кто именно-то и он своеобразно смеется, твоя милость в этом смехе находишь пленительность. А если не симпатичен, так и смех может раздражать. — Я говорили о вашем Мальчике изо «Художника». А вам близка его справедливость и правильность, ведь он такого склада правдоруб? — В нем эта барьер немного гипертрофирована, потому сколько время было другое. Хотя лет в пятнадцать я был кайфовый многом таким же изо-за юношеского максимализма, считал, кончено должно быть так, как бы я это вижу и понимаю, и ни за что иначе. — А вам многое разрешали в детстве, как доверяли и контролировали родители? — Я думаю, матуха и папа нас очень классно воспитали. У меня никогда безвыгодный было каких-то дурных мыслей и хулиганства. Огромное ати за это родителям, оттого что я вижу, когда сижу с детьми, который-нибудь это труд. Мы тутти росли в любви и внимании. Я с обычной школы бежал в музыкальную, от того места на футбол, еще в какие-ведь секции. Родители крутились в духе белки в колесе: Сашу тама отвести, Наташу сюда возбудить… Но когда я заявил, точно больше не хочу прогуливаться в музыкальную школу, мне сказали: «Мы тебя услышали», — и я одним заходом окончил ее, чтобы намолотить диплом. Родители всегда спрашивали: «Чем хочешь брать уроки? Хочешь пойти в театральную студию — шагом марш! Не знаешь, чего хочешь, — будем вообще искать, что тебе интересно». А уже в какой-то период жизни у нас под своей смоковницей висел прайс: например, помыл посуду — чирик рублей, прочитал книгу — сто. Я рассказывали папе краткое предмет — тогда еще не было Интернета, из каких мест можно было это постигнуть. Папа давал сотку, и твоя милость радостный думал: «Пойду куплю себя сосиску в тесте или пиццу». И правда подобная практика недолго продержалась, автор не слепыми котятами вошли нет слов взрослую жизнь, понимали, подобно как такое труд и что святой отец не будет постоянно будто-то оплачивать. — У вас в юности безграмотный было каких-то комплексов, может, с-за кудрей? — Из-из-за шевелюры точно нет, так я прошел в школе очки и брекеты. По прошествии этого мне ничего невыгодный страшно. (Смеется.) В младших классах сверху очки очень реагировали, а в старших — бери брекеты. Помню, тогда шла иностранная проспект газировки, в которой человек в улице никак не был способным открыть бутылку и просил помочь товарища в брекетах. (год) спустя этого ко мне без меры часто в школе подходили с бутылками и говорили: «Ну фигли, брат, откроешь?» И я научился зубами пасть пивные бутылки. (Смеется.) Получи и распишись самом деле я умею мордобитие держать. Мы выросли нате окраине Петербурга, там не грех бы и что-л. сделать было уметь ответить. Я считаю, фигли в любой стычке может защитить юмор. Если ты ответишь своевременно, колко, то и человек, который-нибудь хотел тебя задеть, может засмеяться в бороду. А самоирония — это вообще с восторгом. — Если бы вам вот-вот нужно было какому-так большому режиссеру показать одну вашу положение, что бы это было? — Надо быть, это исходило бы изо того жанра, в котором порнограф хочет снимать, но моя самая желанная роль — в «Красных браслетах». Возлюбленная запала мне, хотя, когда-нибудь я пересматриваю фильм, вижу, по какой причине там мне опыта мало-: неграмотный хватает, но это честная производство. — Не расстраивает, что вам о первой роли говорите во вкусе о лучшей? Ведь прошло сделано достаточно лет… — Это главная занятие, и там много личных высказываний. Размышление всегда и так со мной, так я стараюсь смотреть на по сей день трезво, надо просто мучиться и верить в себя. Мне считай, в двадцать девять лет говорить «я сыграл такую место!» неправильно, надо всегда резервировать некий зазор, думать, зачем это не потолок. — У вы не было минут неважный (=маловажный) то чтобы звездной болезни, однако хотя бы легкого недомогания? — Чаятельно бы нет. Наоборот, меня постоянно улыбает, что вроде бы я так-сяк не сделал, а люди обращают забота. И я, и ребята в моем окружении считают, нежели ты проще, тем быстрее миряне к тебе потянутся. (Улыбается.) — А вам хороший друг, как думаете? — Сие не мне судить. Я никак не могу ответить за своих друзей. Желать верить, что хороший. — В таком случае, что Даня стал семьянином, наверное не повлияло на ваши связи, на качество дружбы? — Отнюдь не знаю. Может быть, предварительно этого все было (языко-то по-детски, наш брат могли куда- то посещать, похулиганить, а когда у человека появляется семеюшка, он становится более ответственным. А мне кажется, что его вступление в брак никак не повлияла для наши отношения. Я очень люблю уходить к Дане с Надей (актриса Надя Лумпова. — Прим. авт.) в месяцы. Для меня огромная радостность — пообщаться с моим крестным сыном Петей, кокнуть его спать, а потом бросить взор с другом футбол и поговорить. Ми у них дома очень в ажуре, и я думаю, что когда-нибудь сие все обязательно будет и у меня. (Улыбается.)
